- Прошло 7 лет после выхода Вашего последнего альбома "And Winter Came". Почему так долго?
Enya: Я не знала, что делать дальше. Мне нужен был перерыв, как и музыке. У меня никогда не было реального отдыха со времён успеха Watermark, так что я позволила себе его на несколько лет. Я много путешествовала, много времени провела в Австралии, где живут мои родственники.
Но тогда, в конце 2011, я поняла, что пришло время вернуться к музыке. Я всё думала, появится ли у меня страстное желание снова писать музыку, и оно появилось. Мы вернулись в студию весной 2012, и это было замечательное чувство!
- Что такое "Dark Sky Island" ?
Enya: Это была первая песня, которую я написала тогда, и название предложила Рома. За время перерыва она написала множество поэм, в особенности об острове Сарк - одном из Нормандских островов. Это первый остров, официально признанный местом с самым ясным ночным небом.
Это значит, что вид на звёзды там изумителен. Мы зачастую видим лишь основные светила - Сатурн или Юпитер, но небо на Сарке сложно себе даже вообразить. На острове вовсе незначительное световое загрязнение и всего лишь около 600 жителей. Я попыталась представить себе это место, и это меня вдохновило.
- Как сильно природа влияет на Ваши работы?
Enya: Да, влияние есть. "The Humming" на новом альбоме - о вечном круговороте во Вселенной. Упадут деревья, грибы их возьмут на себя, вода испарится и перейдет в облако, ветер придет и уйдёт. И ещё. Люди не могут услышать, каковым было первое звучание молодой Вселенной, так что учёные уплотнили его в звук "гудения" ("humming").
У нас всегда были элементы природы: "The Memory of Trees" (память деревьев), "A Day Without Rain" (день без дождя), "Echoes in Rain" (эхо в дожде). Я часто прогуливаюсь на природе и ловлю все эти моменты. "Diamonds on the Water" (бриллианты на воде) появилось после одной моей прогулки, когда солнечные лучи создавали мерцание и блеск - бриллианты - на поверхности воды. Это очень яркие картины.
- Как много языков Вы знаете?
Enya: Мой родной язык - гэльский, я думаю на гэльском. И когда я приезжаю домой к своим родным, мы сразу же переходим на гэльский. В школе я учила английский. В новом альбоме присутствует также латынь и локсианский.
Я довольно неплохо фонетически читаю языки и правильно произношу звуки благодаря гэльскому, поэтому я пою на многих языках. Я всегда спрашиваю людей, беспокоит ли их то, что они не понимают, о чём я пою. Но люди, кажется, наслаждаются музыкой в первую очередь и пропускают её через собственные эмоции, так что это становится их песней.
- Вы редко выступаете вживую. Почему?
Enya: Я исполняю песни для телевидения, когда получаю такую возможность - исполнить одну-две песни. Мне всегда задают вопрос о том, когда мы отправимся в тур, но я попросту не знаю - таков был ответ для каждого альбома. Но мы говорим о многих проектах; Ники хотел бы сделать живую запись с оркестром в студии Abbey Road, так что это может стать первым шагом к живому исполнению.
Echoes In Rain, Orinoco Flow и The Humming давно записаны, и вы можете слышать скрипку и виолончель, играющие каждая свою партию, и хор со всеми гармониями. Запись с оркестром - это совсем другой способ создания композиции, но, я думаю, музыка ему поддастся.
- Со времён выхода Watermark прошло более четверти века. Что с тех пор изменилось в музыкальной индустрии?
Enya: Уменьшился срок действия контракта. Ты должен зарекомендовать свою музыку за очень короткое время, а не так, как было в мои времена. Не знаю, получила ли бы я теперь три года между выходами альбомов. Это было действительно чем-то уникальным в моём контракте, и я не знаю, можно ли так сегодня. И хотя музыкальная индустрия не первый год проходит через многочисленные трудности, музыка по-прежнему остаётся свежей и мощной. Музыка вновь повсюду.
- Каковым было влияние Вашей семьи на Вашу музыку и Ваши способности?
Enya: С детства ездить в турне со своими родителями - довольно необычное занятие для подобной сельской местности в Ирландии. Но когда гастролировали родители моего отца, он также присоединился к ним в 14-летнем возрасте, отсюда и продолжение. Моя мать была учителем музыки, но в первую очередь она гастролировала с отцом, так что нам приходилось всем ждать, пока они вернутся домой. Мне было 3 года, когда я впервые вышла на сцену: я, мои братья и сёстры участвовали во многих песенных конкурсах.
Мама играла на скрипке, так что и мы учились на ней играть, но в большей мере я играла на фортепиано - инструменте, на котором я пишу всю свою музыку. Отец играет на аккордеоне, и я немного научилась этому. Было много разных инструментов. Мой отец - самоучка, а потому у нас присутствует некое интуитивное чувство при игре на музыкальных инструментах.
- Вы видитесь со своими родными?
Enya: Да. Либо они приезжают навестить меня, либо я еду в родной Донегол. Нас - девятеро детей, и у меня также есть 15 племянников и племянниц! Они обожают мой замок, построенный в стиле 1840 года; участок также прекрасный. Но внутри замок очень домашний. У меня есть брат, который женился на австралийке, и две сестры, чьи супруги тоже из Австралии. Поэтому нам сложно собраться всем вместе.
- Сталкивались ли Вы с сексизмом и эйджизмом в музыкальной индустрии как певица в 50-летнем возрасте?
Enya: Нет, мне кажется, это некий мейнстрим, когда ты в большей мере фокусируешься на том, как ты выглядишь. И я вроде бы в этом мейнстриме и одновременно вне его. Я всегда чувствовала, что намного важнее уметь нести контроль над тем, кто ты есть, и не пытаться выглядеть по-другому только для того, чтобы "быть в моде".
- Надеетесь ли Вы продолжать создание музыки и в свои 70 лет?
Enya: Что ж, писать музыку довольно легко. Это зависит ещё от того, что ты создаёшь: саундтрек к фильму, отдельный проект - это может быть что-угодно. Я думаю, я бы определённо хотела оставаться с музыкой до глубокого возраста. Перерыв в творчестве дал мне ясное представление о том, как сильно я люблю то, что делаю.
Перевод от администратора сообщества. ©
Write a comment